Архивные данные

Война, которая никогда не покидала умы мужчин — и не только во времена расцвета геральдики, — требовала постоянных тренировок. У лучников были стрельбища для оттачивания мастерства, а военные другого профиля и специализации противоборствовали на различных турнирах. Некоторые военизированные виды спорта, вне всякого сомнения, существуют с очень давних времен. Греки и римляне повсеместно и постоянно использовали военные игры и соревнования для вы¬явления сильнейшего и храбрейшего. То же самое происходило и в Средние века. Такой жестокий тип «игры» настолько близко напоминал реальные боевые условия, что зачастую заканчивался несчастны¬ми случаями и даже смертями. Если и было какое-либо различие между турнирной схваткой и средневековой битвой, то оно состояло только лишь в привлечении судей, которые пытались внести некоторую видимость порядка в такое нешуточное дело. Другим отличием рыцарских турниров было оружие, которое должно было быть облегченным по сравнению с тем, что использовалось в битвах.

Участники турнира и публика с иллюстрации XV века в «Хрониках Фруассара».


Организованные увечья
Легко представить себе средневековый турнир, имевший атмосферу современной яр¬марки, объединенной со спортивным событием Это наверняка было так, когда рыцарские турниры стали формализованными, но в самом начале подобные события были сродни проходившим битвам Рыцари и их свиты с остервенением дрались между со¬бой на городских и сельских улицах, при огромном риске нанесения серьезного увечья не только самим себе и другим, но и совершенно случайным зевакам и невинным местным жителям, чьи жизни совершенно не брались в расчет при таких побоищах.

Турнир XVI века. Видны сломанные копья, валяющиеся на поле. К этому времени турниры стали более регулируемыми

Церковники изначально запрещали рыцарские турниры, говоря о них как об увеселениях, «за которыми наблюдает дьявол». Уже в IX столетии римский папа Евгений предал их анафеме, и последующие папы старались запретить рыцарские турниры, за¬ходя даже так далеко, что отлучали их участников от церкви. Однако проповеди обычно или не имели никакого успеха, или давали совершенно незначительный эффект- Легко понять, почему папы усматривали в рыцарских турнирах работу сатаны — ведь лучшие военачальники и воины погибали на поле рыцарских турниров- А это были именно те люди, которые если и должны были погибнуть, то, по мнению служителей церкви, исключительно в борьбе против неверных за освобождение Святых Земель»
Флоран, граф Нейнол, и Филипп, граф де Булонь, — оба были убиты на турнирах в 1223 и в 1559 годах соответственно.

Изображение рыцарского турнира в городе Сиене в честь Фердинанда 1 Медичи. Видны щиты с гербами участников и присутствующих дворян

Генрих II Французский был смертельно ранен во время рыцарского поединка, когда его забрало пронзило копье Габриеля де Монморанси. Генрих погиб в то время, когда рыцарские турниры, по общему мнению, уже стали формализованными и весьма предсказуемыми, организованными
событиями. Естественно, к XVI веку турниры стали чем-то более изящным, чем, например, подобный «праздник», проведенный в 1240 году в Нуйсе, около Кельна, когда было зафиксировано 60 смертей титулованных дворян и благо¬родных рыцарей, растоптанных конями, задохнувшихся от пыли в своих доспехах или просто умерших от изнеможения.

Опасности рыцарского поединка показаны на данном, изображении, представляющем обстоятельства смерти короля Генрихи 11 Французского в 1559 году, во время турнира в честь Филиппа 11 Испанского


События во время рыцарского турнира
Турнир был чередой состязаний, отражавших типы военной схватки
и разыгрываемых высокородными военными. Баталия становилась событием, которое наиболее близко имитировало стиль сражения, с которым участвующие в турнире наверняка сталкивались на реальном поле боя. Оно, кстати сказать, более напоминало потасовку в конном регби, нежели благородный поединок. В битве любое количество сидящих верхом рыцарей сражались мечами, палицами и другим «ручным» оружием.
Рыцарский поединок считался самым благородным и престижным видом борьбы, который можно было увидеть на турнирном поле. При этом два конных рыцаря скакали друг другу навстречу, держа копья наперевес, в огороженном для поединка месте. В начале XV столетия для уменьшения серьезной опасности, которую представляли длинные тяжелые копья, был установлен специальный деревянный барьер, чтобы разделить площадку, а соперники должны были располагаться по сторонам от него.

Ломание копий во время столкновения участников турнира. Стоит обратить внимание на наконечники, или так называемые «coronets», которыми они пользовались во время «мирных» турниров.

Вдоль обеих сторон турнирного поля находились зрительские места и палатки участников, блиставшие геральдическими украшениями. Все участники соревновались друг с другом в пышности и помпезности нарядов, стремясь оказать неизгладимое впечатление своей роскошью на зрителей. Толпам зевак и знатных зрителей их представляли герольды (глашатаи), которые выкрики¬вали имена и звания участников, а их гербы зачастую демонстрировались всем присутствующим мужчинами или мальчиками, наряженными в костюмы чудовищ, ангелов, древних героев или гигантов... Таковы истоки происхождения щитодержателей, появившихся позднее в геральдике. По громкому сигналу трубы оба рыцаря направлялись навстречу друг другу, подстегивая своих лошадей.
Рыцарям требовалось набрать максимально возможную скорость в отведенном месте, а это могло быть и 200 метров по прямой (220 ярдов) или даже больше. Столкновение двух закованных в железо и вооруженных мужчин могло быть весьма драматичным, и, несмотря на то что рыцарь находился в седле с высокой спинкой, его часто выбрасывало из седла силой удара копья соперника.
Изображение Уильяма Маршала, о котором было написано:"Смотрите всё, что осталось от лучшего рыцаря, который когда-либо жил"

Турниры обычно были так называемыми «a la plaisance», то есть мирными, устраивавшимися для удовольствия, при этом использовались копья со специальными тупыми наконечниками, называвшимися «coronel». Копья часто делались из полого дерева таким образом, чтобы они ломались при ударе. Если же, однако, отдавалась команда провести грубый бой или турнир «a outrance» (до конца), все происходило с использованием настоящего, остро отточенного оружия. Состязание велось до того момента, пока один из соперников не был либо ранен, либо убит.
Поединки внимательно контролировались судьей, который отмечал каждое сломанное копье, а по окончании турнира победитель получал приз. Это могло быть все, что угодно, начиная от кольца, золотой цепи или драгоценности до поцелуя королевы турнира, одной из присутствовавших на турнире дам, которая выбиралась для «правления» всем происходящим. Церемония вручения приза могла быть весьма официальной и пышной, когда награда передавалась герольдом королеве турнира. Победитель важно выводился вперед, и королева вручала приз с соответствующими любезными словами почтения.

Стоимость рыцарского турнира
Турниры могли или вознести, или в прямом и переносном смысле уничтожить участников. Одной из жалоб пап и других верховных прелатов на такие события — кроме факта того, что они приводили к членовредительству и смерти многих знатных, хорошо подготовленных в военном деле людей, — были большие затраты на участие в турнирах, заставлявшие многих бедных рыцарей разоряться, так как для участия в подобных игрищах им час¬то приходилось закладывать все свое имущество и даже имения — и это только для того, чтобы быть внесенными в списки участников. Но если рыцарь был готов к такому риску, вознаграждение могло открыть ему дорогу к великой славе. И, естественно, на турнире можно было просто-напросто заработать деньги.Одним из таких профессиональных рыцарей был Уильям Маршал (1146—1219 годы), который в общем итоге слркил в качестве советника у не менее чем четырех королей, причем за заслуги ему был пожалован титул графа Пембрука. Уильям родился в состоятельной семье, но имения Маршалов были разделены между его старшими братьями. Ожидалось, что он найдет свой собственный путь в мире, и он так и сделал, причем очень успешно и весьма драматично.Отданный на обучение в семью Уильяма де Танкарвилля в Нормандии, Уильям Маршал быстро освоил жизнь и быт средневековых военных. Когда в поединке во время турнира в Мэне юный Уильям благодаря своей доблести одержал победу над тремя рыцарями, он понял свое предназначение в жизни. Как в реальной битве, именно выкуп мог сделать человека или богатым, или разорить его. С деньгами и лошадьми, которые Уильям выиграл в тот день, он смог присоединиться к постоянно увеличивавшемуся числу рыцарей, странствовавших по  Европе от
турнира к турниру и применявших свои умения сражаться для увеличения богатства и повышения собственного престижа. Эти кочующие воины привлекали братьев по оружию на свою сторону, и подобные группы профессиональных военных формировали костяк многих армий средневековой Европы.
В 1167 году Уильям Маршал объединился с фламандским рыцарем Роже де Гоги, с которым он заключил соглашение принять участие в стольких турнирах, в скольких они оба смогут, чтобы поделить затем между собой полученные совместно выкупы. Уильям продолжал выступать на турнирах до 1183 года и оставался непобежденным в течение 16 лет проведения поединков. Позже, на смертном одре, он признался, что пленил более 500 рыцарей за эти годы. Вот такой насыщенной была жизнь завсегдатаев средневековых турниров.

Поля Золотой Ткани
Турниры предоставляли высшим аристократическим и королевским кругам Европы своеобразную арену, на которой те могли выделиться своим богатством и щедростью. К XV веку короли увлекались покровительством таких больших и пышных празднеств. Свадьбы, помолвки, перемирия, пиршества или переговоры —
любое из этих событий рассматривалось как возможный повод и оправдание для проведения турнира, средневекового эквивалента завершающей вечеринки. Наиболее помпезное и курьезное зрелище подобного рода проводилось в 1520 году и вошло в анналы истории под наименованием «Поля Золотой Ткани».
Это был поединок при Гуине (Guines) в июне 1520 года, проводившийся между Франциском I Французским и Генрихом VIII Английским, организованный для празднования заключения мира между двумя родами. В виде исключения вместо схватки друг с другом каждый монарх по¬пытался превзойти другого демонстраци¬ей собственного великолепия и богатства. Хотя были организованы другие торжественные мероприятия, турнир был основным, что в течение недели будоражило умы присутствовавших. Участники раз¬мещались в двух лагерях, состоявших из более чем 1000 богато декорированных палаток каждый. Между двумя лагерями стояло Дерево Рыцарства. На этом экстраординарном соорркении висели гербы двух монархов, связанные гирляндами из зеленого шелка. Ствол дерева был покрыт
тканью золотого цвета, и у его подножия стояли герольды двух королевств в полной амуниции, подобавшей их рангу.

Романтическое возрождение
К середине XVII столетия турниры стали немногочисленными и весьма редко организуемыми, и казалось, что они умерли естественной смертью к 1650-м годам... Однако рыцарские состязания пережили и короткое возрождение в первой половине XIX столетия, когда члены европейской аристократии, пришедшей в восторг от романтического возрождения духа Средних веков, навеянного историческими романами Вальтера Скотта, пожелали вновь видеть себя гордыми и настоящими наследниками и продолжателями славных дел Парсифаля, рыцаря Лебедя, короля Артура и рыцарей Круглого стола...
Именно в Шотландии, на родине Вальтера Скотта, была предпринята одна из последних попыток воссоздания средневекового рыцарского турнирного идеала, во время празднований в честь коронации молодой королевы Виктории в 1837 году. Коронация была серьезным делом, и для придания особой помпезности торжествам в ход пошли многие из самых великолепных и выставлявшихся на всеобщее обозрение атрибутов процветавшего правительства вигов и внешних проявлений их величия. Это вызвало, в частности, возмущение молодого шотландского аристократа Арчибальда Монтгомери, 13-го графа Эглинтона, так как его отчим был одним из тех приверженцев тори, которые считали себя оскорбленными скаредностью вигов и лишенными пусть и маленьких, но принадлежавших им по праву ролей в ритуале коронации. Влюбленный в рыцарство, лорд Эглинтон захотел исправить неправомерные, на его взгляд, действия по отношению к нему и к его семье Он решил, что сможет сделать и сделает рыцарское великолепие заслужившее самых высоких похвал, для чего предпринял попытку возродить рыцарские турниры.

Грандиозное событие было проведено в его графском имении в Эглинтоне, на юге Глазго. Энтузиазм лорда Эглинтона сначала зажег множество других благородных душ желанием возрождения знаменитости и славы их семей — но так было до тех пор, пока они не осознали размер привлекаемых для этого расходов, а также не поняли, сколь важны в этом деле обученность и уровень опыта, необходимые для
проведения турнира. Таким образом, из 150 человек, изначально заявивших о своем участии, только 13 рыцарей действительно появились на турнире. Однако это ни в коем случае не отпугнуло и не разочаровало толпу, пришедшую посмотреть на веселье. Приблизительно 100 000 человек присутствовало на этом празднестве... Но, как часто случается, британская погода решила по-своему внести коррективы в проведение соревнований и приостановить зрелище. Дождь хлынул как из ведра, превращая поле турнира в болото...
Лорд Эглинтон, хотя и осмеянный многими современниками за свои невообразимые попытки возродить «золотые» времена Средневековья, которые в реальности, пожалуй, никогда не имели места, оказался едва ли не единственным, кто сумел наиболее достоверно повторить сцены турниров XV века, чем кто-либо.

Турниры представляли собой военные упражнения, происходившие на арене, окруженной зрителями.
Король Филипп Валуа издал множество законов и постановлений относительно турниров; в особенности он узаконил, кого исключать, что можно видеть из следующих пунктов одного постановления.
1. Дворянин или рыцарь, сказавший или сделавший что-либо противное католической вере, исключается из турнира, и если, несмотря на преступление, он будет домогаться участия, основываясь на знатности своего происхождения, то да будет он сильно побит и изгнан другими дворянами.
2. Кто не дворянин по отцу и матери, по крайней мере в третьем колене, и кто не представит свидетельства о своем воинском звании, тот не допускается в число сражающихся.
3. Кто изобличен в вероломстве, тот со стыдом изгоняется с турнира, а гербы его бросаются и попираются участниками турнира.
4. Кто учинит или скажет что-нибудь противное чести короля, своего государя, тот да будет побит посреди турнира и с позором выведен, за барьер.
5. Кто изменит своему государю-повелителю или покинет его в битве, предательски убегая, возбуждая смятение в войске, сражаясь из злости или вражды со своими, вместо нападения на неприятеля, если только такое преступление будет доказано,- да будет примерно наказан и изгнан с турнира.
6. Кто употребит в дело насилие или оскорбит словами честь или честное имя дамы или девицы, да будет побит и изгнан с турнира.
7. Кто подделает печать свою или чужую, кто злоупотребит, или нарушит, или даст ложную клятву, кто учинит что-либо недостойное, кто похитит что-либо из церкви, монастыря, часовни или другого священного места и кто осквернит их, кто притеснит бедного, вдову и сироту или силой отнимет у них собственность, вместо того, чтоб их наградить, поддержать и поберечь,- да будет наказан по законам и изгнан из общества, участвующего в турнире.
8. Кто по вражде к кому-нибудь будет изыскивать средства отомстить ему каким-нибудь бесчестным и чрезвычайным способом, разграблением или поджогом его строений, потравой его лугов, полей, виноградников, из-за чего народ может потерпеть убыток или неудобство, тот да будет наказан и изгнан с турнира.
9. Кто придумает и обложит свои земли новым. налогом без дозволения своего верховного владельца, от чего .могут потерпеть купцы убыток, а торговля остановиться в ущерб народа, тот да будет наказан на турнире публично.
10. Пьяница и сварливый изгоняются из общества, участвующего в турнире.
11. Кто ведет недостойную дворянина жизнь, существуя ленными доходами и щедротами своего государя, и кто промышляет товарами, подобно простолюдинам, кто вредит соседям, и таким образом своими дурными поступками порочит дворянское звание,- тот да будет высечен на турнире и изгнан с позором.
12. Кто не явится в собрание, когда он приглашен, кто по алчности или по какой-либо другой причине женится на простолюдинке, тот исключается из турнира.
Следственно турниры устраивались не только, как великолепные и царские потехи для зрителей, но и как благородные собрания, в которых, так сказать, очищалась нравственность. Государи этой суровой строгостью, страхом всенародного бесчестия, принуждали дворянство исполнять его обязанности, обязывали его стремиться к добродетели и удерживаться от порока; из желания попасть в число рыцарей дворяне становились честными людьми.
На турнирах и военных игрищах было строго запрещено разить острием меча; наносить удары можно было только плашмя, затупленным лезвием, и не по лицу.
Почетный рыцарь, избранный дамами, обязан был наблюдать, чтобы никого из рыцарей не увечили, чтоб никого из них не били жестоко; было постановлено, что если почетный рыцарь своим шарфом или привязанным дамами к концу его копья значком (couvre-feu) дотронется до кого-нибудь, то соперник давал ему перевести дух; поэтому несчастья случались редко.
Новики, оруженосцы и пажи, домогавшиеся рыцарского звания, во избежание вреда упражнялись деревянными мечами и ломали пихтовые копья.
Турниры и смертные поединки, на которых бились острым оружием или боевыми мечами, или заостренным булатом, следовательно с кровопролитием или насмерть, никогда не дозволялись; они были даже осуждаемы религией. Папы Иннокентий и Евгений запретили их; то же постановил и собор лютеранский, бывший в Риме в 1180 году, в папствование Александра III. Иннокентий III возобновил это запрещение; наконец папа Климент, желавший уничтожить кровопролитные турниры, обнародовал в октябре 1313 года, в царствование Филиппа Прекрасного буллу, воспрещавшую всякого рода бои под страхом отлучения от церкви. Но довольно о кровавых игрищах, отзывавшихся временами варварства, возвратимся к рыцарским празднествам, на которых, конечно, случалось, что несмотря на все предосторожности, неумелые и разгоряченные бойцы проливали кровь, но это делалось не намеренно.
Во всех странах турнир обнародовался за несколько месяцев или по крайней мере за месяц ранее. Герольды отправлялись в города и в большие замки с гербовым щитом приглашавшего, и вот как возвещали о турнире под звуки трубы.
Роскошь вооружения и нарядов, красота пиров и балов, словом великолепие этих замечательных игр поощряло промышленность, торговлю и искусства, развивая во всех классах то нравственное, что при феодализме было доступно только высшим слоям общества.
Турниры, куда стекались трубадуры и менестрели, чтобы воспевать в своих балладах и тансонах победителей, бывали для этих романтических Пиндаров поводом соревнования, а частое соревнование могло содействовать возрождению литературы.
Лишь только герольды возвестят об устройстве турнира, как все владельцы, рыцари, их жены начинают собираться в назначенное место. Они стекались туда отовсюду и даже из чужих краев; несколько дней по дорогам тянулись караваны, оруженосцы, ведущие добрых коней (de beaux dextriers en dextres), гаеры и забавники, со всех сторон показывались дворяне с соколами на руках и в сопровождении пажей и слуг, богато разряженные дамы, придерживающие одной рукой шелковые вожжи своих иноходцев, а другой - свои прозрачные зонтики, наконец, показывались партии человек в двести, делавшие небольшие дневки и тратившие много денег. Так в веселом обществе собиралось на турнир дворянство целого округа; все члены его, и, дамы и кавалеры носили одинаковое платье,- или белое с золотым галуном, или красное с галуном серебряным; все они в монастырях и гостиницах назывались одним, простым именем: белые (compagnie blanche) или красные (compagnie a la riche couleur). В числе их были знатные владельцы под именами: красный граф (comte rouge), зеленый барон (baron vert), черный принц (prince noir), потому что они отправлялись на турнир в вооружении такого цвета. Имена эти были в чести, ибо доказывали право участвовать на турнире; они неизменно сохранялись между современниками и даже в истории; значительнейшие личности скрывали под такими именами свои настоящие фамилии.
Прибыв на ристания, рыцари, по предварительному уведомлению, развешивали до открытия турниров свои шлемы, свои гербовые щиты, свои украшения поблизости от ристалища.
Вот как один очевидец рассказывает о приготовлениях и обрядности турниров.
"Обыкновения и обрядность турниров состояли в том, что король или принц посылал герольда с двумя помощниками (poursuivants d'armes) или с двумя молодыми дворянами, вооружаемыми его гербовым щитом, к тому королю или принцу, с которым намеревался состязаться. Посланники вручали вызов. Вызов заключал желание устроить турнир в честь его высокого имени, мужества и доблестей, в таком-то месте, для славы и чести рыцарства, на удовольствие и отраду дам.
Вызываемый смело выступал и радостно вербовал рыцарей, желавших принять его сторону; он помогал им во всем для них необходимом. Высшие рыцари (les chevaliers du plus haut etat)4 носили цвета и гербы, какие им вздумается, лишь бы только был кое-какой значок того, чью сторону принимали; низшие, напротив, носили цвета и гербы своего временного повелителя. Только начальники дружин поднимали знамена. Дружины разделялись на три равных отряда: в последний помещали славнейших рыцарей для того, чтобы их мужеством выдержать натиск и окончательно выиграть битву.